БАБУШКА "МОИ ВОСПОМИНАНИЯ"
3. СМЕРТЬ РОДИТЕЛЕЙ
После лагеря мы снова оказались у дедушки, приютил нас кто-то из его родных. Берта сразу уехала в Москву, где стала прислугой в семье профессора, ей было тогда 18 лет. Меня и братьев мама отвела в немецкую школу, мне шел уже десятый год. Помню, что в школе мне было довольно трудно учиться. Буквы я знала, но читала с трудом. Братьям тоже было нелегко.
Чтобы как-то прокормить нас, мама ходила по домам в более благополучные семьи и выполняла какую-нибудь работу. Я ее и запомнила такой – худой, очень уставшей, с руками, покрасневшими от стирки – ведь чаще всего ее приглашали стирать.
Прошло немного времени, наверное, месяц с небольшим, и вернулся папа. Он был очень худой и больной, и через несколько дней, 6 марта 1933 года, скончался в возрасте всего 48 лет. Собственно, его и отпустили из лагеря только в конце февраля, когда он уже совсем не мог работать.
После смерти отца нам предложили перебраться в маленький домик на окраине города. Дом был настолько мал, что в комнатке стояла всего одна кровать для мамы. Я спала на полу около этой кровати, а сестра Эмма с братьями спали в амбаре.
Для мамы смерть отца была сильнейшей трагедией, она очень любила его. Вскоре после похорон она упала, повредила руку и потеряла много крови. Когда мама болела, дедушка говорил мне: «Молись, ведь детская молитва доходчива!». Я становилась на колени и просила Бога вернуть маме здоровье. Но видимо моя молитва так и не дошла. Мама совсем перестала вставать, только лежала и плакала. 14 мая 1933 года ее не стало. Ее было всего 46.
Даже сейчас я без слез не могу вспоминать период последних дней жизни мамы. Мне кажется, она просто умирала от голода. Помню, что однажды вечером мама попросила меня сходить к родным, чтобы они ее навестили. Кто-то принес манную кашу, но мама уже не могла ее глотать.
Мама решила посоветовать, к кому после ее смерти пристроить нас, младших детей. Меня – к Берте, Рейнгольда – к старшему брату Ване (так на русский манер звали Иоганнеса), Роберта – к старшей сестре Эмме. Но всё это было невозможно осуществить. Берта, сама находясь на положении прислуги, не могла меня взять. Ваня (его я помню совсем плохо, поскольку до раскулачивания он уже уехал в другой город) сам попал в лагеря. Так и остались все трое у сестры Эммы.
В доме, где скончалась мама, мы больше не могли находиться, поэтому я тоже переместились в амбар – строение без окон, где до этого жила Эмма с братьями. Эмма ходила на работу. Рейнгольд часто отправлялся на пристань, иногда что-то зарабатывал.
Но в то время в Поволжье был страшный голод, и даже при деньгах купить что-нибудь из еды было просто невозможно. Только в Торгсине можно было за золотые вещи приобрести какие-то продукты. У Эммы были золотые сережки – подарок бабушки. Вот их она и отнесла в Торгсин, и ее дали муки, из которой она варила нам что-то похожее на кисель.
Однажды я решила без Эммы взять муки, залила ее водой и поела. У меня появились сильнейшие боли в животе. Рейнгольд решил отвести меня к дедушке. По дороге я потеряла сознание, он у какого-то дома положил меня на скамейку и ушел. Сколько я лежала, не знаю, но мимо проходила мама жены дяди Яши (маминого брата). Она меня отнесла домой к дедушке, который жил вместе со своим сыном Яшей и его женой Марусей. Помню, что пришел врач, меня чем-то лечили, а дядя Яша носил меня на руках.
Вот после этого случая Эмма решила, что надо уезжать, чтобы не умереть с голода. Кто-то из работающих с ней дал ей адрес лесопильного завода «Рационализатор» в Татарстане. И сестренка, которой еще не исполнилось 22 года, отправилась с тремя детьми в совсем незнакомое место…
